Надеюсь, мой опыт поможет тем, кто вынужден спасать свою жизнь от политических преследований. В России таких людей становится все больше.
***
...Мои родные не спали всю ту ночь, когда я двинулась в путь.
Они потом мне понемногу рассказали, как плакали, переживали. Все те страхи,
которые испытывала я, пережили и они.
А, собственно, страх один:
арестуют тебя на российской границе или нет. Если бы меня схватили, то
пару пожизненных российские власти мне бы устроили. Или сразу, что б не
мучилась…
Итак, я выдвинулась из Москвы ночным поездом до Питера. Я принципиально не села в российский поезд, подвернулся
идущий в Латвию. В 5.30 утра мы прибыли на Московский вокзал.
Там же рядом
площадь Восстания, на которой 3 марта 2007 года омоновцы жестко крутили моего
сына. Это воспоминание до сих пор колет, как каленым железом.
...
На Марш
Несогласных тогда вышло и приехало много людей из регионов. Когда идущие по
проспекту прорвали кордоны полиции и внутренних войск и свернули на Невский
проспект, начались задержания.
Омоновцы узнали среди толпы Гарри Каспарова, и мой сын Евгений сработал за всех, зазевавшихся в тот момент: он увидел, как толпа «космонавтов
» летит на Каспарова и встал перед ними с флагом ОГФ. В тот момент у него был в руках еще и пакет с
нашими вещами. Словом, мой сын привлек внимание охранников самого Каспарова, и
отвлек на себя этих омоновцев. Ребята из охраны сориентировались и быстро увели
Гарика, пока винтили моего сына. Он успел передать мне пакет и флаг, который я
тут же передала дальше людям, но винтили его жестко. Я только кричала и
просила: «Не сопротивляйся!» Его волокли задом наперед по асфальту до автозака…
Каспаров просто стал серым на лицо, а после Марша порывался
вместе со мной идти в полицию, вызволять Женьку. Сын в тот день был осужден за
организацию массовых беспорядков, и нам выписали штраф. К чести Каспарова , он лично оплатил этот
штраф. А мы с его охранниками потом долго еще обсуждали, как маневрировать, в
случае реальной опасности…
...Вот с такими воспоминаниями я оказалась на площади
Восстания.
Раннее утро, машин еще почти нет. Кружится легкий снежок.
Безветренно. А я окидывала глазами площадь, вспоминая все больше и больше
подробностей… Беспокойные мысли. Приказываю себе успокоиться.
На площади стоят несколько автолайнов. Подхожу к водителю,
плачу 850 рублей. Все. Поехали. Телефон выключен, батарейка вынута. Достаю
айпад, и, чтобы отвлечь себя, снимаю видео дороги, пролетающего за окном
спящего Питера. Надеюсь, Питер, прощай.
Перед российской границей водитель останавливает микрик и
объясняет, что вот тут желающие могут купить сигареты и все необходимое, что
забыли. Цены уже драконовские, но я беру блок сигарет. Рядом со мной идет
разговорчивый иностранец из Боснии. Он тоже в нашем автобусе, знает русский, и
без конца пытается завести разговор то с одним, то с другим пассажиром. У всех
на лицах напряжение. Говорить почти никто не желает. Впереди российская
граница.
О, Боже, их три. Три кордона. Первый: колючая проволока и
военный с автоматом. Зашел в автобус , оглядел нас, не заметил ни чего
подозрительного. Хотя, он заметил именно этого говорливого. Не сказав ни слова,
вышел. Едем дальше. Вторая колючка с будкой. Теперь женщины с оружием. Одна из
них проверяет у нас паспорта, но в руки их не берет. А вот к говорливому
прицепились, вывели. Но он быстро вернулся в автобус. Едем дальше. За окном
колючая проволока на несколько километров. И вот подъезжаем к границе.
Водитель просит:
- Ведите себя спокойно. Я пойду первым.
Выходим из автобуса. Вещи остались внутри автобуса. Водитель
проходит таможню. Следом начинаем двигаться мы. Опять заминка с этим
разговорчивым, но я уже прошла, стоит штамп. И я не верю, что меня просто
выпустили.
Но радоваться рано. Досматривают наш микроавтобус. Ни чего
недозволенного у меня с собой нет.
Водитель приглашает нас в автобус. Тронулись. За окном
колючка. И вот она, заветная линия, которую сам микроавтобус пересекает с
особой осторожностью, кажется, что все пассажиры продолжают задерживать дыхание,
чтобы не спугнуть момент удачного пересечения границы.
Еще пара сотен метров
колючки вдоль дороги, но пейзаж за окном уже изменился. Финская таможня.
Водитель вновь предупреждает:
- Не болтайте. Молчите. Только на вопросы отвечайте, если
спросят.
Меня спросили имя приглашающего и его адрес. По счастью
копия приглашения у меня была в кармане. Вытащила, показала.
Щелчок штампа.
Всё!
Все? Я просто в шоке. Столько нервов, переживаний, бессонных
ночей ради этого заветного щелчка от штампа…
Вышла из здания. Закурила… По инерции продолжаю ждать
каких-то неприятностей, подвоха. Но ни чего этого нет. Правда, автобус почти
час стоял на таможне. Финны не впустили говорливого боснийца.
Дальше дорога в Хельсинки. За окном тот же легкий снег, но
пейзаж… Это реально другой мир. Чистенькие домики вдоль дорог, ухоженный лес.
Беру айпад, и продолжаю все снимать на видео.
И вот он долгожданный Хельсинки.
Собственно, вариантов у меня было два. Первый сразу на
таможне сдаться как беженке, или сдаться полиции в Хельсинки. Я подсознательно
выбирала полицию в Хельсинки, подальше от границы.
Второй, погостить у друзей, добраться до Гааги, передать там
свои материалы, и вернуться в Хельсинки. И там уже сдаться.
Встречают мои знакомые. Те, кто прислал мне приглашение.
Алексей Титиевский с женой и журналист телекомпании Yle.
Алексей смеется:
- Исторические кадры, Васильева вырвалась из лап спецслужб.
Голодная?
- Счастливая, орать хочется, а нельзя,- смеюсь я
Алексей сажает нас в свою машину и мы едем в ресторан.
Первое интервью для журналистов. А я и не знаю, что сказать. Мои родные в
России продолжают волноваться. Надо сообщить сыну, что я доехала. Включаю
телефон, звоню. Все. Сообщила…
На том конце трубки ликование, я тоже готова орать от
радости и плакать. Но засунула все эмоции куда подальше. Расслабляться рано.
Едем домой к моим новым друзьям. До этого мы были только в
интернете знакомы, Алексей – участник моего проекта и группы «Груз-200 из Украины в Россию» в Фейсбуке. Вспоминаю, как разные уроды орали в соцсетях и в
российских СМИ, что у меня нет участников и волонтеров, я купила аккаунты и
накрутила цифру в 30 000. Как в Украине, куда приехала, мне помогали
именно вот эти «накрученные» живые волонтеры, встречая в разных городах
Украины. Удивительные неравнодушные люди. Каждого хотелось тогда обнять и благодарить
за помощь.
И вот волонтеры финские. Такая же реальная помощь. Спасибо
огромное!
- Да расслабься ты,- увещевает Алексей, - тут никто не
осмелится вести на тебя охоту. Это
Финляндия
- Леш, я не спорю, но в Европе столько терактов, что лучше
пока не расслабляться до конца.
Приезжаем в загородный дом Алексея.
Для меня все это как в сказке. Тишина. Свежий воздух,
невероятная снежная красота вокруг.
Два дня в доме Алексея. Он, кстати, доктор – психиатр.
- Леш, я же сумасшедшая, постоянно подставляюсь. Да и боты
из всех щелей интернета вещают об этом.
- Э, нет, ты не сумасшедшая. Ты просто очень умная.
- Ага, но не мудрая, иначе не делала бы ошибок…
- Эти мудаки просто не понимают, у них мозгов никогда не
хватит понять, как ты смогла все это организовать так, что весь мир встряхнула.
Погоди немного, и о российской агрессии заговорит весь мир.
- Ты пойми, эта система Путина невероятно живучая и
мстительная.
- Ну да, а ты только и делаешь, что переигрываешь эту
систему. Я вообще поражаюсь тебе.
- Не поверишь, я тоже.
Смеемся, но у меня смех какой-то ненатуральный.
- Да расслабься ты, - увещевает Алексей. – Хочешь, я тебе
успокоительных дам, отоспишься.
- Леш. Я в таком запределе на нервах, что у меня просто
последует обратная реакция. Я начну реветь. Оно тебе надо?
- Нет,- опять хохочет Алексей.
Он уже договорился с местными активистами из украинской
диаспоры. День отдыха, и начинаются встречи.
У, в Хельсинки собрался целый консилиум. Финны обсуждают,
как правильнее мне поступить дальше. Все сходятся на том, что поездку в Гаагу
стоит отложить. Если приехала просить убежище, то пора заняться собой вплотную.
Мне разъясняют законы: если ты приехала в одну безопасную страну Евросоюза, там
и проси убежище, потому что если ты сначала поездишь по Европе, а потом
запросишь убежище, то миграционные службы этого просто не поймут. А передать
материалы можно и через представительство ООН в Хельсинки. Резонно…
Я предлагаю обсудить вопрос круглого стола по российской
агрессии. Финны смотрят на меня с удивлением: неугомонная!
***
Новый день. Мы едем на первый канал центрального телевидения
Финляндии. Съемки для передачи о российской агрессии. Впервые финны
распечатывают мой список, на котором я торжественно ставлю печать и свою
подпись. Боже, какой он огромный. На столе передо мной толстая пачка
распечатанного списка. Впервые осознаю, как много мы сделали. В компьютере этот список так внушительно не
выглядит…
Сразу после интервью вместе с журналистами едем в полицию.
Они вызвались быть моими добровольными переводчиками.
Приезжаем в полицию. Это я чуть позже осознала… Я не знаю,
что именно говорили журналисты, но почти все отделение высыпало посмотреть на
меня. Услужливо забрали мои вещи, я попрощалась с друзьями.
Для них это стандартная процедура: фото в фас и профиль,
снять пальчики. Офицер объясняет, что они обязаны проверить, не обращалась ли я
с просьбой об убежище в других странах Евросоюза. Нет, не обращалась.
Спрашивает, есть ли у меня евро и сколько. Смеюсь, что у меня вообще ни цента с
собой. Офицер заполняет какую-то форму. Выдает мне бумагу с картой, как
добраться до лагеря беженцев в Хельсинки. О, блин, а денег-то на проезд нет.
Звоню друзьям:
- Кто может меня довезти до убежища?
Тут же подъезжает
машина с одной финской украинкой. Грузим мои вещи и едем в лагерь.
Новая жизнь. Вообще не понятно какая. Надо набраться
терпения. Я, как всегда готова к самому худшему.
- Дую спик инглиш?
- Литл…
Ага, есть возможность общаться с ресепшином лагеря. Мне
выдают ключ от комнаты, спрашивают, голодная ли я? На всякий случай вякаю:
- Да.
Молодой работник несет мои вещи в комнату, и сразу просит
пройти с ним. Время приема пищи в лагере уже закончилось. 19 00. Но специально
для меня открывают столовую. В принципе, так делают для каждого, но это
внимание очень приятно.
Поела. Возвращаюсь в свою комнату. Вообще-то я в легком
шоке. В комнате две двухярусные кровати. Комната маленькая. Нас три женщины, правда, быстро выяснилось, что
одна из них вообще постоянно где-то отсутствует. В комнате туалет и душ – уже
легче.
Хорошо, нас двое. Беженка из Зимбабве, чернокожая красивая
женщина. Хорошо говорит по-английски. Она начинает вводить меня в курс дела: в
подвале большой склад секонд-хенда. Если вещей нет, можешь выбрать себе что
хочешь. Там же есть прачечная. Идем в прачечную. Стоят машины автоматы для
стирки и для быстрой сушки белья. Удобно. В машинку закидываешь вещи, все
остальное подается автоматически. Закидваешь – вынимаешь.
Возвращаемся в комнату. Служащий принес мне «старт-пакет»:
постельное белье, одеяло, подушка, шампунь, расческа, зубная паста со щеткой.
Спасибо. И еще пластиковую карту – типа, мой временный паспорт с
идентификационным номером. Позже я
узнала, что этот номер присваивается еще в полиции, и он остается моим
постоянно, пока не оформят все документы.
Спустилась на улицу покурить. Прислушиваюсь к голосам. О,
слышу речь русскую, украинскую. Тут же грузины, чеченцы. Много чернокожих и
арабов.
В столовой присматриваюсь к людям. Они разбиваются на группы
по странам. Каждый, входя в столовую, выжимает каплю жидкости из бутылки,
висящей на стене. Я попугайничаю. О, блин, спирт с глицерином. Дезинфекция.
Здорово.
Моя новая соседка предупреждает: тут много аферистов,
которые слоняются по Европе. Для них это своего рода бизнес: получить деньги в
одном лагере, уехать в другую страну, там попросить убежище, и вновь, получив
деньги, уехать в третью страну. И так по кругу.
Интересно. Я бы таких
пресекала в момент… Кстати о деньгах. Когда я что-то получу? В регистратуре у
каждого есть своя ячейка для писем. Надо поглядывать в нее ежедневно. У меня в
ячейке лежит бумага. Спрашиваю, что это такое? Мне объясняют, что завтра я
должна поехать в социальную службу, где мне выдадут материальную помощь до
конца месяца. Также я должна заполнить формуляр, чтобы в течении трех следующих
месяцев я получала помощь. Если я не приеду за деньгами вовремя, они сгорают.
Конечно, приеду.
Утро. Надо ехать в социальную службу за деньгами. Смотрю
карту, и понимаю, что ничего не понимаю. Моя соседка вызывается помочь. Выходим
вместе из лагеря, садимся в трамвай. Я в голове рисую картину российских
очередей в отделах социальной защиты: пожилые потные люди, молодые мамы с
уставшими лицами и плачущие дети, уставшие от очереди и ожидания. Готовлюсь
пройти этот кошмар.
Заходим в здание. Поворот налево. Моя соседка идет впереди,
как поводырь, открываем стеклянную дверь. Пустой холл. Соседка нажимает на
кнопочку монитора: талончик очереди. 372. Сует мне его в руки. Тут же
вспыхивает этот номер над одной из касс. Подхожу, показываю свою карточку с
идентификационным номером. Ай-ди карта…
Служащая заглядывает в компьютер, распечатывает лист, я
расписываюсь и получаю деньги.
Все. Вся операция ровно за минуту.
Я разворачиваюсь, и все еще ошарашенная, держу в руках
полученные деньги. Соседка по-деловому хватает мою руку с деньгами, и
засовывает ее в мой карман пальто.
И весь мой российский опыт общения с социальными службами
летит в тар-тарары… А вместе с ним и мои нервы.
Я понимаю, что у меня текут слезы…
- Ты чего плачешь? – удивляется мой поводырь
Как ей объяснить все эмоции? Три года в Украине, до этого
почти три года в России пенсию-то получить по-человечески не могла. То аресты
накладывали на счет, то телефоны блокировали, а раз нет смс, нет и доступа к
интернет банкам. Вопли троллей, которые орали, что я живу за счет госдеповских
грантов или, якобы, торгую трупами, пленными. Столько небылиц… А мне порой
неделями нечего было есть, но проект держала из последних сил.
А тут вот так: распишитесь, получите… Понимаю, что это
деньги на личные нужды, и так же отчетливо понимаю, что я их снова потрачу, в
основном, на проект. Но сам факт… и ни какой очереди…
…Каждый вечер лагерь наполняют волонтеры, в основном, из
церквей. Забирают небольшие группы беженцев к себе на посиделки. На стене в
вестибюле постоянно обновляется информация о том, где можно взять бесплатно
дополнительное питание, бесплатные экскурсии в музей, периодические походы в
боулинг или в бассейн. Словом, успевай следить за всем, и заполняй время.
Но мое время заполнено под завязку. Проект «Груз-200 из
Украины в Россию » никто не отменял.
Когда я в первый раз выложила свои ноуты, подсоединилась к
местному вай- фаю, моя соседка смотрела на меня раскрыв рот. По счастью, она
долго не спит ночами, трещит по телефону без умолку. И я могу хотя бы выискивать
информацию или переписываться с админами. Правда, в основном я могу делать это
только лежа на своей «шконке». Боже мой, кто бы видел, в каких условиях я
продолжаю держать этот проект. Об интервью для журналистов нет и речи.
…Генеральная уборка в комнате не помогла. Странно, вроде
чисто, но нависающие вторые этажи двухярусных кроватей угнетают. И у меня
почему-то появился насморк, саднит горло. Заболела. Этого не хватало. Ломит все
тело, голова чугунная. Какая я все-таки умница. Что прихватила с собой
некоторые лекарства. Но у меня насморка не было лет 15. Откуда?
Спустя несколько дней я уже буду знать, что болеют все
приехавшие. А сейчас голова раскалывается… Встречаю в коридоре медсестру.
Жалуюсь. А она в ответ очень спокойно:
- Пейте побольше холодной воды. Она у нас из-под крана очень
чистая. И все пройдет.
С одной стороны в тот момент, я понимаю, что совет идеальный
для любой болезни: почкам всегда нужна помощь вывести инфекцию. С другой… ой
как ломит все тело…
У меня с собой есть парацетамол. Глотаю таблетку. Ложусь в
кровать. Моя мудрая соседка рассказывает, как она тут болела. Она в лагере уже
полгода.
Да, так вот ты какой, цветочек аленький… Каждый из беженцев
реально заболевает на 3-4 сутки пребывания в лагере. И, насколько я понимаю,
это психологическое… Пока добираешься до границы, а перед этим оформляешь
документы, прощаешься с родными,
организм человека находится в крайне
высокой степени напряжения. Организм включает все свои защитные функции. И
стоит пересечь границу, как ты оказываешься в абсолютно ином мире. В мире
покоя, где все твое пребывание уже расписано по часам. Нужно просто
расслабиться и «идти по указателям». Но человек внутри себя не в состоянии
остановиться и резко затормозить. Это примерно, как лошади на скачках, после
длительного забега ее нельзя резко останавливать, может погибнуть…
Ты внутри продолжаешь ожидать какого-нибудь подвоха,
внутренние страхи заставляют твои нервы галопировать, а скакать-то некуда. Надо
расслабиться. И вот результат – распираторное заболевание.
Нет, конечно, никто не отменял тех инфекций, которые могут
привезти на себе другие беженцы из разных стран. Но вот этот фактор – главный.
С неделю я была сама не своя. И мозг сверлила мысль: когда это чертово
собеседование в миграционке? Почему меня не вызывают…
Думаю, что сразу не вызывают именно потому, что знают: твой
организм еще не адаптирован…
После выхода в свет передачи на Yle, со мной связалась русскоговорящая
журналистка из Швеции. Договорились с ней о встрече в ближайшем кафе. Начали
звонить русские журналисты. Отказываю всем подряд.
В ящичке появляется новое сообщение для меня: после завтрака
цикл лекций. Собственно, их три. Прихожу в зал. Там сидит много народа.
Разделены на языковые группы. Я подсела к столу, где находился переводчик с
финского на русский язык.
На первой лекции нам разъясняли наши права. Переводчик
попался толковый, а вот информации нам дали явно мало. Свои права я внимательно
изучила в Дублинской конвенции, а нам предложили явно усеченную лекцию. Я
решила немножко поразвлечься. Начала задавать вопросы об адвокатской защите, о
наших возможностях. Юрист явно «плавала» с ответами. Потом она не выдержала, и
спросила, откуда я все это знаю. Я просто ответила:
- Я знакома с текстом Дублинской конвенции.
Лицо юристки просияло. И она долго нам рассказывала о самой
конвенции. Но в статьях этого закона явно плавала.
Пиком встречи был момент, когда она вдруг сообщила, что мы
должны уважать финское правительство за то, что оно нам выделяет деньги на
каждого беженца. Я промолчала, хотя так подмывало сказать…
Да, я очень благодарна финскому правительству за
гостеприимство. Однако, до тех пор, пока миграционная служба не приняла решение
персонально по каждому, это не правительство выделяет деньги, а международный
фонд, который перечисляет на содержание каждого из нас не малые средства самому
правительству.
Важным моментом было разъяснение о том, что мы должны ждать
вызова в миграционную службу. Встречи будут проходить раз в месяц. И важно там
рассказать и четко обосновать, почему вы не моете вернуться в страну, как
именно вас преследовали, и насколько серьезно это угрожает вашей жизни. Каждому
предоставляется переводчик. И если этот переводчик вас не устраивает по
какой-то причине, вы смело можете требовать замены такого переводчика на
другого. Но в этом случае, встреча откладывается до следующего месяца. В
принципе, я в этом ни чего страшного не увидела. Хотя было ясно, что от
качества перевода зависит и то, насколько поняли тебя в мигри (так сокращенно зовут
миграционку).
Вторая лекция после перерыва – это встреча с доктором.
Собираемся в том же помещении. Лекцию нам читает местная медсестра. Из нее я
узнаю, что если у меня что-то заболело, то к медику сразу смысла идти нет.
Нужно обратиться на ресепшен, там назначат время встречи с медработником. После
этой встречи медик решит, когда вы попадете к нужному доктору. Нам предлагается
всем сделать прививки и пройти флюорографию. Если у нас есть свои хронические
болячки, то необходимо об этом рассказать, чтобы вас поставили на контроль к
соответствующему специалисту.
Собственно, схема одна. Что бы с тобой не случилось, что бы
тебе не понадобилось, идешь и жалуешься на ресепшен.
Третья лекция с представителем полиции. Тот скрупулезно
объяснял нам, как себя вести, чтобы не иметь не нужных неприятностей с
полицией.
Ну, все ясно.
После лекций выхожу покурить во двор. Сигареты дорогие, 6
евро пачка. Смотрю, как трое африканцев крутят самокрутки. Завязывается небольшой
разговор, и я узнаю, что при покупке пачки табака и бумаги я могу существенно
сэкономить. Меня угощают скрученной сигаретой. Ароматный табак. Уточняю,
насколько я могу экономить. Парни разъясняют, что одна пачка табака
эквивалентна 3м пачкам сигарет. 9 евро стоят бумага, фильтры и собственно сам
табак.
Ага, стоит над этим подумать.
Внутри долбит нервяк. С одной стороны я понимаю, что это
из-за вот этой общаги, завываний арабской музыки, многоголосия разных языков.
Успокаиваю себя: знала, на что шла, надо потерпеть. С другой стороны я
практически не могу сосредоточиться на проекте. Это можно сделать только ночью.
Кто желает помочь продолжению работы проекта, кто и сколько может:
Яндекс-кошелек, номер 410014276302648
Комментариев нет:
Отправить комментарий